• 29.03.2024 03:36

Лингвистические визы в отношении мигрантов из стран СНГ

 

 

 

Баталии по пенсионной реформе, санкционная истерия, вечная украинская тема, разводы Джигарханяна–Петросянца… Нескончаемый, мутный медийным поток, который не может заслонить более важный вопрос, например, межнациональный.

Межнациональная, миграционная проблематика, судя по свежим опросам социологов и комментариям на массовых форумах, неизменно входит в первую тройку общероссийских проблем. Зайдите туда и убедитесь сами, какие «эпитеты» используют наши люди при обсуждении этой темы.

Это тревожно, но логично. Ведь за последнее десятилетие в Россию въехали миллионы незваных «гостей» из СНГ. Профильные министерства и ведомства РФ широко распахнули двери страны под давлением крупного бизнеса, которому нужна почти бесплатная, неприхотливая рабочая сила. Так продолжалось многие годы.

Но к настоящему времени мигранты заняли целые сектора российской и московской экономики, закрыв туда вход коренному населению. Монополизировав эти сегменты, мигранты перестали быть дешевой рабочей силой: сегодня их московские заработки превышают оплату труда жителей малых городов России, где часто вообще нет никакой работы.

Мы говорили всегда – России не нужны мигранты, пока имеются миллионы местных безработных. К тому же, мигранты-мусульмане не очень желают ассимилироваться, их женщинам запрещено выходить замуж за не мусульман, они не собираются принимать устоявшиеся традиции русских и других коренных народов России. Говорить между собой на русском языке также не входит в их планы.

Это ведет к росту враждебности и подозрительности с обеих сторон. Русские, в течение веков сражающиеся за свою независимость и право жить, также создают свои «засечные линии».

При этом наше государство воспринимается мигрантами более позитивно, чем чуждое им коренное население. Вот такая массовая мигрантская шизофрения. Россию любим, а коренной народ России – как-то не очень.

Современная Россия, в представлении большинства мигрантов, является неким подобием бывшего СССР, куда им должен быть всегда открыт свободный въезд. Но тогда им придется отказаться от суверенного статуса своих государств и признать свои «станы» обычными областями, губерниями Российской Федерации. Готовы ли к этому сами мигранты и, тем более, правящие элиты их стран? Если нет, то тогда воспринимайте Россию как зарубежное государство.

Наивные надежды на то, что выходцы из бывшего Союза ближе нам, чем иностранцы из «дальнего зарубежья», почти полностью развеялись. А с прибытием молодого сельского населения из СНГ, эти иллюзии исчезли окончательно. Всё чаще на улицах русских городов встречаются замотанные в многослойную одежду женщины, сопровождаемые мрачными соплеменниками. А подготовка полиции к мусульманским религиозным праздникам все чаще напоминают войсковые операции локального уровня.

Эта демонстрация своих религиозных и этнических отличий сочетается с бесконтрольным использованием мигрантами своих родных языков в общественной сфере.

Войдя в транспорт или магазин, многие из них считают своим «долгом» обязательно побеседовать на своем прекрасном, благозвучном наречии, которое никто вокруг не понимает. Причем, нет никакой гарантии, что говорящий не обсуждает свой денежный взнос в теневую ваххабитскую кассу или еще какую-нибудь пакость.

Тем самым мигранты сознательно разжигают межнациональную рознь, ухудшая и без того непростую межнациональную ситуацию в нашей стране. Возникает вопрос: в чем причины такого провокационного лингвистического поведения? Причем, это поведение мигрантов является массовым, а значит, принятым ими в качестве нормы.

С точки зрения политической психологии, демонстративное использование непонятных окружающим языков является технологией по установлению контроля над той или иной территорией. Язык является отличительным признаком в схеме «свой-чужой», выступая в роли униформы и одного их видов вооружения. Любой язык это и есть фонетическое, вербальное оружие, которое применялось во все времена, и будет применяться дальше.

Создавая дискомфортную для окружающих фонетическую среду, мигранты осуществляют психологическое давления на «чужих». При этом они оказываются в более выигрышном положении, обмениваясь непонятной для окружающих информацией. Эта компенсаторная технология также позволяет мигрантам заретушировать собственный комплекс неполноценности, хотя бы ненадолго приподнять свой низкий социальный статус.

Второй причиной такого провокационного лингвистического поведения является их безнаказанность. Ведь законы этим не нарушаются? А мнение «чужих» в данном случае значения не имеет. Но, если это так, то мигрантское сообщество должно ясно осознавать, к каким последствиям это может привести.

От самочувствия коренного населения зависит очень многое. А вся история России полна примеров того, как незначительный, бытовой эпизод запускал масштабные социальные катаклизмы, в том числе, глобального уровня.

Использование нежелательных в обществе языков способствует развитию деструктивных массовых явлений, таких как, депрессия или немотивированная, внезапная агрессия. Психологическое неблагополучие населения негативно влияет на производительность труда и подрывает доверие к верховной власти. То есть, лингвистический терроризм наносит удар и по экономике, и по Президенту. А теперь давайте задумаемся: кто желает обрушить существующий порядок, используя «лингвистическое оружие» мигрантов?

Мне могут возразить, что не всякий мигрант знает русский язык и поэтому использует свой. Это сознательная ложь. Давайте проведем простой эксперимент: по социологической выборке отберем несколько тысяч мигрантов и поставим рядом с ними чемодан денег для победителя конкурса по русскому языку. Можно себе представить, как неожиданно хорошо они начнут говорить по-русски, борясь за щедрый приз.

А как же иностранцы из западных стран? Почему им можно говорить на своих родных языках, а жителям из СНГ – нет? А потому, что иностранцев с Запада в России не более 10 тысяч, а иностранцев из бывших союзных республик – не менее 10 миллионов. Разница огромная.

К тому же, иностранцы из западного мира являются классическими трудовыми мигрантами: поработали в России – и уехали в свои родные швейцарские Альпы, долину Роны или туманный Альбион. А мигранты из СНГ приезжают в Россию с целью остаться здесь как можно дольше или навсегда. Поэтому их уже вряд ли можно назвать трудовыми мигрантами. Больше подойдет иной термин – иностранное население, организованно перекочевавшее на территорию России на поездах.

Демонстративное нежелание использовать русский язык есть проявление русофобии, что может обернуться будущими проблемами, прежде всего, для самих «гостей». В отдельных случаях такое поведение напоминает лингвистический терроризм, и должно пресекаться гражданским обществом и полицией. Но как это сделать по закону?

Формально мигранты вправе говорить в России на своих родных языках. Но коренное население России также имеет право слышать в общественных местах только русскую речь. По нашей Конституции русский язык является единственным государственным языком РФ. И раз все имеют равные права, то возникает юридическая коллизия, которую можно разрешить введением нового правового института. Я бы его назвал лингвистические визы.

В идеале, конечно, России следует вводить стандартные визы. Но, «благодаря» дальновидным российским чиновникам, визы для жителей из стран СНГ отсутствуют. Даже патент для работы в России нужно покупать не всем мигрантам. Например, киргизы, в отличие от соседних узбеков и таджиков, избавлены от этих выплат в российский бюджет.

А зачем эти деньги богатой России? Они больше пригодятся жителям киргизских аулов, а не российским старикам, ветеранам, детям-сиротам и инвалидам с их мизерными пенсиями и пособиями. Вопреки мифам, эти выплаты даже в СССР были небольшими, а теперь – тем более.

Но если судить по щедрым российским дотациям братским республикам – СССР всё еще жив.

Ежегодно из РФ в страны СНГ переводятся десятки миллиардов долларов: в одну только Киргизию в 2017 г. мигрантами было отправлено 2,5 млрд. То есть, за прошедшие 5 лет только в эту республику была выведена стоимость Чемпионата Мира по футболу. А если к этой сумме приплюсовать десятки миллиардов для всех остальных республик бывшего Союза? К тому же, многим из них Россия списала многомиллиардные долги, отменила таможенные пошлины и квоты на въезд.

Фантастические условия межгосударственного сотрудничества! Учитывая эти преференции, коренное население России вправе требовать значительных уступок от мигрантов и их политиков. Как минимум, в языковой сфере.

Несколько лет назад наши власти вроде бы попытались что-то изменить, введя для трудовых мигрантов экзамен по русскому языку. И какой результат? Мигрант, даже знающий русский на уровне «принеси-подай», может успешно сдать экзамен и получить право на работу в России. Тем самым, низкоквалифицированная рабочая сила из СНГ вытесняет такую же рабочую силу из числа коренного населения. Но, даже сдав экзамен по русскому языку, мигрант не собирается на нем говорить, а именно это является проблемой.

Поэтому требуется отказаться от так называемого «экзамена» и вводить лингвистические визы для трудовых мигрантов. И тут – вуаля! – нам неожиданно могут помочь адепты цифровой экономики и электронного менеджмента. На практике это будет работать примерно так.

Необходимо вести постоянный автоматизированный учет использования мигрантами русского языка в общественных местах. Сделать это можно с помощью записывающих устройств на их телефонах. Помимо телефонов, допустимо использование иных встроенных технических средств, отличающих русский язык от других языков.

Эти устройства будут замерять частоту использования мигрантами русского языка и присваивать им итоговый балл, который будет влиять на их дальнейшее пребывание в России. Сотрудник полиции или работодатель может потребовать предъявить ему эту лингвистическую информацию в любой момент.

Регулярный мониторинг и присваивание лингвистических баллов станет правовым основанием для увольнения мигрантов, а также причиной для отказа на повторный въезд в нашу страну.

Причем, замеряться будет только публичное пространство: тихо сам с собою мигрант может говорить на любом языке, включая матерный или эсперанто. Но в любом общественном пространстве, на рабочем месте, выйдя на улицу, мигрантам следует говорить только на русском.

Если набираешь достаточно баллов – остаешься в нашей стране, если не хочешь говорить в России по-русски – лишаешься работы и возвращаешься в родной кишлак.

Уже сейчас, до введения лингвистических виз, можно внести поправки в трудовое законодательство РФ. Например, такие: каждый российский работодатель обязан пресекать систематическое использование иностранных языков на рабочем месте, а любой клиент может направить соответствующую жалобу в надзорные органы. За повторное нарушение – огромный штраф.

Ясно, что эти лингвистические визы резко поляризуют мигрантское сообщество. С одной стороны, это нововведение вызовет активные, возможно, даже силовые протесты несогласных мигрантов. Но с другой – повысят уровень лояльности мигрантов, не желающих быть депортированными из России.

Тем самым наша страна будет очищена от протестного ваххабитского сегмента, который будет уничтожен или выслан за пределы России. Делать эту необходимую работу в любом случае придется, не важно – сегодня или завтра. Остальная, надеюсь, большая часть мигрантов вынужденно изменит своё лингвистическое поведение в пользу русского языка.

Именно такой подход соответствует конституционным нормам и ожиданиям коренного населения России.

Андрей Диков

( фотоматериал взят из открытых источников)